Герой премьеры Саровского драматического театра по пьесе К. Климовски «Мой папа — Питер Пэн» смог в воображении вернуться в свое прошлое, где он шестилетний Мальчик (Александр Палеха), над ним насмехается школьная Учительница (Алина Порхачева) и одноклассники, его Мама (Владимира Петрик) несчастна, потому что, как ломовая лошадь, в одиночку тащит на себе всю семью и уже надорвалась под этим грузом. И кто же во всем этом виноват? Конечно, Папа (Артем Жуков) — творческий, талантливый и обаятельный, фантазер, порхающий по жизни и не желающий брать ответственность за самого себя и семью. Как говорится, «инфантил», застрявший в детстве. Позже выясняется, что Папа у Мальчика — не просто безответственный дядька, валяющийся в трениках на диване и посасывающий пивко из холодильника, а самый настоящий… Питер Пэн! И вырос-то он, по его словам, только внешне, чтобы было удобнее жить и не пришлось до конца дней своих сидеть за школьной партой. Это, конечно, многое объясняет. Вот только становится ли от этого легче жить Мальчику?..
Известно, что, каким бы беспросветным ни было детство, оно придает происходящему оттенок волшебства. Папа Мальчика творит чудеса и помогает ему раскрасить не очень веселую жизнь исключительно в нежно-розовый. Вот он учит Мальчика летать: «Ты представь, что ты весь сделан из мыльных пузырей, и каждый раз, когда ты дышишь, в тебе зарождается еще один мыльный пузырь и делает тебя еще легче, они тебя щекочут… и тебе хочется смеяться — без причины, просто так, потому что ты есть…» А вот так он избавляет его от страха: «Мы все чего-то боимся — все, без исключения. Пауков, высоты, огня, воды, безденежья, сумасшествия, старости, одиночества, смерти, жизни… А на самом деле мы боимся одного — страха. А надо не бояться его, надо его полюбить, как часть себя. И тогда он рассосется… Надо выпить… средство — залпом — и тут начнется бой, бой со страхом, но когда уже полюбил его — это веселый бой, радостный бой… это бой любви!» Чем не психотерапия?
Предупреждаю: спектакль совсем не легкий. То, что происходит на сцене, заставляет сильно волноваться, вытаскивает из глубин души слежавшиеся там годами нерешенные проблемы и вопросы без ответов. И это, честно говоря, больно, особенно если вы не совсем довольны своей сегодняшней жизнью и вам чего-то не хватает для счастья. Это как сеанс психотерапии: вам задают трудные, неудобные вопросы, на которые больно отвечать. Но если вы честно себе на них ответите, ваша жизнь получит шанс измениться, стать полнее, ярче, радостнее.
В спектакле сильные актерские работы, все без исключения артисты органичны в своих образах. Особенно меня подкупила Владимира Петрик в роли Мамы — накал трагичности этого персонажа порой таков, что захлестывает душу. Декорации просты — большая часть действия происходит в одной комнате. Но вставки теневого театра и чудесные мультипликационные проекции, которые напомнили стиль мультфильма «Старик и море» — когда контуры изображений размыты, плавно перетекают их формы, — расширяют границы пространства спектакля. Спасибо за это режиссеру Евгению Цапаеву и художнику-постановщику Роману Зеленцову (который, кстати, выступил в такой роли впервые).
Действительно ли Папа — выросший Питер Пэн или это просто сказка, сочиненная горе-родителем для ребенка? Интрига остается до конца. Однако, поразмыслив на досуге, прихожу к выводу, что это не так уж важно — гораздо важнее то, что произошло в душе главного героя и какой опыт он из этого вынес.
О взрослении, психотерапии и театральном эксперименте
Актер Саровского драматического театра Евгений Цапаев уже несколько раз выступал в качестве режиссера. У саровского зрителя его постановки ассоциируются с театральным подвалом — экспериментальной площадкой, открывшейся в родном театре пару лет назад. Евгений собрал команду актеров-единомышленников, которым интересны театральные эксперименты, да и зритель свой у этих постановок есть, и немало. И вот — постановка совсем свежей пьесы К. Климовски «Мой папа — Питер Пэн», написанной в 2018 году. Мы спросили, является ли очередная постановка Евгения экспериментальной.
Евгений Цапаев: «Пожалуй, экспериментом здесь можно назвать только то, что мы поставили современную пьесу на большой сцене. Как ее воспримет зритель? Ведь современная драматургия, как правило, вызывает множество вопросов и часто отличается мрачностью происходящего. А вообще по поводу экспериментов в театре у меня есть любимая фраза, сказанная мне одним из театральных художников: „Какие в театре могут быть новые формы, если уже три тысячи лет актер ходит ногами по сцене?“ Мы не изобретаем велосипед, а просто стараемся притрагиваться к тем темам, которые нам сегодня интересны».
Одной из них стала тема взросления. По словам Евгения, Рассказчик в постановке застрял в своем детстве и никак не может из него вылезти. И поэтому ему не удается выстроить свою жизнь. Его возвращение в детство, чтобы снова прожить его, уже будучи взрослым, это и есть попытка повзрослеть и направить свою жизнь туда, куда хотелось бы ему самому.
«Сейчас, когда психотерапия набирает обороты в нашей стране, этот материал становится интереснее, — говорит Евгений. — Потому что, появись он лет двадцать назад, его восприняли бы как полную чушь — ведь раньше общество было убеждено, что детей надо воспитывать сурово. Что чаще всего мы слышали от своих родителей в детстве? „Меня в детстве лупили, в углу я часами стоял — и ты постоишь!“ Сейчас мы начинаем понимать, что процесс воспитания детей, наверное, должен меняться. И гораздо эффективнее не кнут и пряник, а диалог с самим собой и близкими людьми. В пьесе мы сталкиваемся с тем, что мама с папой не разговаривают, каждый „топит“ за свою единственно верную линию жизни. У каждого есть своя правда, но отсутствует диалог. И из-за этого и запускается процесс разрушения семьи, который доходит до финала».
Тем интереснее этот материал оказался для Евгения, что он тоже, как и главный герой, пережил развод родителей и виделся с папой урывками — у бабушки с дедушкой или во время прогулки на улице. «Мы очень тепло общались, у меня остались исключительно светлые воспоминания об этом, — рассказал Евгений. — Но, став взрослым, я сделал для себя неожиданное и неприятное открытие: папа водил меня по „разливайкам“! Сейчас я понимаю, что это треш, а тогда мне все очень нравилось. И я понял, что не хочу ставить своего ребенка в такое же положение. Вот это странное соотношение того впечатления от детства и понимания того, что было на самом деле, приводит к тому, что тебе хочется строить свою жизнь по-другому».
Напоследок Евгений поделился планами по театральному подвалу, когда будут сняты антиковидные ограничения и его смогут открыть для зрителей. «Мы надеемся развивать его как некую малую экспериментальную сцену. Хотели бы восстановить „Двое в темноте“. И пробовать новое. Скоро приступим к репетициям», — рассказал Евгений Цапаев.
Валерия Александрова
г. «Новый город», 2022 г., № 8 от 2 марта